Мой учоный коллега, мудрый отшельник, живущий на необитаемом острове – профессор-историк Робинзон Арбузо – поминал на днях кончину Советского Союза.
Я тоже хотел бы помянуть покойного, тем более что застал этот «Ленин – кыш, Ленин – мыш, Ленин - тохтамыш» лично.
Когда говорят, что в СССР не было ни бога, ни секса, а был только моральный кодекс коммуниста и атеизм – то это трошки не так. Был и бог, и секс, и они были, как ни странно, взаимосвязаны.
Бог в Союзе назывался Народ, и все в СССР было для Него и Его блага. Причем этот бог был океаном соборным, но не наследовал свойства капель, и на отдельные человеческие монады, составляющие суть и плоть бога, народное благо не распространялось.
Более того, ни один человек, взятый отдельно, Народом не являлся. А кто пытался требовать себе божьи права на том основании шо «я тоже народ» – тот запросто становился врагом Народа с далеко идущими последствиями.
«От така х*йня, малята» (с) – хлеб оказывается, иногда состоит из молекул говна. И наоборот. Хотя, нам ли удивляться – разве мы не видели, как 450 лучших представителей народа, выбранных голосованием, составляют стаю у*банов в Верховной Раде?
Представлялся этот Народобог примерно как косяк селедки на экране эхолота, когда видно только мутное зеленоватое пятно сворма, без отдельных рыб, а концептуально был ближе всего к Безликому из Браавоса, с его коллекцией чужих лиц и отсутствием собственного.
Причем в этом коммунистическом сатанизме существовало еще и дох*яединство божественных сущностей. Народобог был канонически един, и распространялся на все человечество, но в нем выделялся бог Отец – демиург этого мироустройства, советский Народ.
Потом боги Сыновья – братские народы от Венгрии до Анголы, и боги Блудные Сыновья – типа свободолюбивых народов США и прочих стран НАТО. Это позволяло одновременно считать страну Америку врагом, а ее население – другом. Не спрашивайте – как это сочетается с логикой. Никак. На то она и вера.
Патриархи этой веры проповедовали, что если двести пятьдесят миллионов монад, составляющих Народобога, дерутся в очередях за тюлькой, то в целом соборный Народобог сыт, доволен, счастлив, и даже пьян одним бокалом шампанского, показанного по телевизору на Новый Год. А с другой стороны, если двенадцать апостолов накидали шайб канадцам – то победили все монады лично. И далекая от хоккея москвичка – две косички, и узбечка – двадцать пять. А самый маленький якут считает вслух буллиты.
Должен подчеркнуть, что это не просто удачная аналогия, а вся суть народобожества в наготе без трусов. И причастие иерархов «Народ и Партия - едины», и иррационально-необоримая «сила Народная», которую пиздили неоднократно, но она всегда сила, и даже поминание бога всуе среди невоцерковленных прихожан, типа мелкого богохульства: «Ну шо, народ, на троих сообразим?» Объясните, почему Народный артист в СССР был круче Заслуженного? Потому что канонизирован.
***
Но, я так понимаю, про божественное вам, нечестивцы и блудники, не интересно, а интересно про секс. Ладно, про секс – так про секс.
Поскольку коллективный Народобог рождается через то же место, что и все мы, грешные (только в промышленных масштабах), общность советских женщин можно смело определять как соборную Богоматерь для соборного Народобога.
А посему рожать женщина должна была безгрешно. Хорошо бы, конечно, вообще девственно, по повестке партийного секретангела Гавриила, но этого не смогли добиться все ученые Советского Союза, включая антропологов, ставивших опыты в сухумском обезьяннике.
Поэтому власть, понимая важность секса, старалась свести его к голому функционалу, художественно декорируя письмами Татьяны к Онегину - чтобы болты и гайки из корпуса казенного менеджмента семьи не торчали во все стороны.
Секс в Советском Союзе нужен был для производства монад для бога. Поэтому секс был сакрально-производственный, и ставил своей задачей результат, а не процесс.
Как любому производству, ему мешали пьянство на рабочем месте, прогулы, частая смена места работы и халтура на стороне – в общем, разная аморалка. И боролись власти не с сексом, а с безответственным и потребительским к нему отношением.
Коммунизму оргазм не нужен. Коммунизму нужна семья, как ячейка общества и хорошие, здоровые дети, отмеченные в роддоме знаком качества зеленкой на пупочку.
Вместо секса коммунисту полагалась любовь – светлая, крепкая и надежная, как белый силикатный кирпич.
И как хороший силикатный кирпич, любовь, инициирующая секс для боготворения Народобога, требовала соблюдения технологии в производстве.
Но коммунисты тоже не дураки были, понимали, что запретить любить кого хочется невозможно –историю Монтекки и Капулетти они тоже курили в средней партийной школе.
Поэтому конструкторская задача ставилась не «кого и как любить», а «за что любить».
Надо намалевать такую икону соборной Народобогоматери, чтобы ее любили не за красивые глаза, а за хорошие производственные показатели.
Очень грамотный ход, работает в обе стороны – будущие мамы, юные Народобогодевы будут разгребать спецовки как на Западе «ла пти роб нуар», а будущие Народобогопроизводители, отслужившие в армии – бегать за ними, задрав хвост и купив галстук в сельмаге.
И задача по написанию дрочибельных икон была поручена мытцям – художникам, писателям и кинематографистам.
***
В разные времена любовь для граждан художественно воплощали в себе Румянцева на роликах, раскатывающая по бензозаправке, Гурченко под новогодней заводской елкой, а еще раньше – фаллическая пушка, кончавшая Любовью Орловой в сторону романтической луны. Буржуйская циркачка, облетев фальшивую капиталистическую Луну из картона и блесток, приземлялась в настоящем, надежном СССР в виде спортсменки общества «Трудовые Резервы» в белом свитере.
И это был серьезный просчет – показывать Народобогородиц, которые совершенно случайно совмещают красоту тела и выработку в шахте не для развлечения (типа двухголового теленка), а как эталонный образец для приблизительного подбора пары.
Люди не верили в то, что такие женщины существуют в реальности. Чем круче рисовали совершенных Мадонн для Народобога, тем больше люди любили их за морщинки в уголках глазх. Не может женщина с внешностью актрисы Серовой давать три нормы на камвольном комбинате.
А тот факт, что к надежной любви люди, обычно, приходят достаточно наебавшись с кем попало по кустам и осознав бессмысленность механического перебора партнеров, в СССР не признавался вообще.
***
Для того чтобы выбирать партнера, учитывая внутреннюю красоту и душевную силу, в реальности требуется таки потратить часть жизни на бессмысленное пыхтение под кустами и последующее спринцевание препаратами серебра.
От 18-летней личинки коммунара же требовали выбрать себе пару раз и навсегда, а чтобы он не тянул с выбором – его два года настаивали, как перчик на самогоне, в армии, после чего он женился сразу после дембеля, обычно в плацкарте, по дороге с острова Русский.
Через два года супруги продолжали совместную жизнь только из-за очереди на жилье, желая друг другу смерти на следующий день после получения ордера.
Власть чувствовала диалектический перекос между идеалом и материей, и пыталась как-то приблизить кинематографический образ Коммунистической Прекрасной Дамы к реальности.
Королеве бензоколонки Румянцевой мазали мурзилу мазутом, шикарной Орловой набивали полную прическу сена и соломы, а молодую Гурченко, которую не удавалось изуродовать ни мазутом, ни сеном, вообще отстранили от кино, пока она сама собой не поизносится в быту без стиральных машин.
Роликовые коньки с четырмя колесиками отобрали у смешной и милой Румянцевой и отдали их в эпоху ранней перестройки Ирине Муравьевой, олицетворяющую собой по замыслу режиссера жырное уебище, выезжающее в жизнь на этих роликах за счет внутренней красоты – но народ тут же влюбился в Муравьеву как в пышную и непредсказуемую женщину, а не в глубокого человека, и начал клеить на стены журнальные вырезки с ней, на которых внутренняя красота типографическим способом не передавалась, зато шикарно передавалось декольте.
Даже выведенная специально в адских лабораториях Арзамаса-16 Инна Чурикова не пугала мужчин. Ее уродовали гримеры свеклой на щеках и кацапским кокошником, но симпатии зрителей фильма «Морозко» неизменно делились между трогательной Настенькой и еще более трогательной, зато ебанутой на всю голову Марфушей. Чумазые комбайнеры вытирали слезы разводными ключами, и сочувствовали обеим девочкам.
Гениальное джайлбейт-муви про Алису Селезневу привело не к изобретению роботов и фанерных нуль-т автобусов, а к повышенному спросу на школьную форму 56-го размера для домашних ролевых игр зрителей старшего возраста.
Не имея доступа к «Плейбою», «Хастлеру» и германской трэш-продукции, несознательные монады Народобога дрочили на картины художника Дейнеки из журнала «Работница», на которых по волжским берегам бежали колхозные спортсменки в мокрых облипашках или без оных. Тайные извращенцы, составившие в будущем костяк шоу-бизнеса, охотились на принты купания красного коня в глянце на развороте журнала «Колхозница».
***
Них*я у коммунистов в государственном менеджменте любви, семьи и секса не получалось.Силикатные кирпичи для Народобога выходили или круглые, или мягкие.
Зато все получилось на Западе, где вопросами сведения людей в пары не заморачивались, а просто пустили все на самотек, и между делом совершили сексуальную революцию, даже не подозревая об этом.
Перестали сакрализовать секс и семью, что не помешало Западу поднять семейные ценности на такую высоту, на которую у кацапов не залетают даже стерхи и дельтапланы. Причем производительность труда от этого тоже не пострадала.
Я уже не говорю про Народобога, которым сейчас может вытереть жопу любой чиновник на постсоветском пространстве. На Западе соборное верховное существо приучено служить своим монадам, а не наоборот.
Наверное, счастливые люди больше любят своих детей, лучше работают, и снимают более толковое кино. А в своем счастье каждый сам разберется, без подсказки. Кому Марфуша, а кому Наденька. И це прекрасно, браття-панове.
Всем светлой любви и классного секса не только в кино.
