Начну с анекдота сомнительной приличности, будет доходчивей.
К врачу приходит великовозрастный лоб, лет шестнадцати, в сопровождении заботливой мамаши.
- Ну, что беспокоит? – спрашивает доктор.
- Ой, доктор! – всплескивает руками мамаша. – Ой, у моего Вовочки… Ох, у моего Вовочки… (краснеет) У моего Вовочки болит пиписенька!
- Пиписенька болит? – переспрашивает доктор. – Ну, давайте поглядим… Снимай штаны, герой!
Герой, смущаясь, снимает штаны.
- Так, - говорит доктор, задумчиво глядя на болящий орган. – С этого момента начинам называть пиписеньку членом и лечим триппер…
Пора нам перестать называть пиписенькой член.
У нас, господа и дамы, не локальный гражданский конфликт. У нас – гражданская война и война с Россией в одном стакане. Если поставку тяжелых вооружений, предоставление ремонтных баз, вербовку и заброску на нашу территорию добровольцев мы не будем считать враждебным актом, то пожар на востоке не прекратиться никогда. Если мы не назовем врага врагом, наши ребята будут продолжать гибнуть. От выстрелов русских танков. От огня российских «Градов», скорректированного русскими беспилотниками. От огня снайперов, вооруженных российскими винтовками. От ПЗРК российского производства. От дыхания русского мира, который решил, что он должен наводить порядок на сопредельных территориях.
Фактически, мы в состоянии войны с Россией. Без дипломатических экивоков, расшаркиваний и споров о том, кто и кого забросал минами – это война, и я не понимаю, почему она не объявлена.
Я, конечно, не дипломат, не политик, я просто гражданин, имеющий свою позицию – скажите мне, что еще должна сделать соседняя страна, чтобы мы признали очевидное? Ну, что еще с нами надо сделать?
Танки под российскими триколорами едут по территории нашей страны. Не скрываясь под тряпочками ДНР\ЛНР. Танки, артиллерия, установки залпового огня, стрелковое оружие, боеприпасы… Наверное, чтобы нам окончательно вправило мозги, нужно сбросить на нас атомную бомбу. Может быть, тогда мы робко скажем, что вводим военное положение, и то не факт.
Я все понимаю. Это очень больно – расставаться с иллюзиями. Я полон скорби – у меня с той стороны границы еще остались друзья и единомышленники, у меня, в конце концов, там полно родственников. Мне больно от того, что страна, которую я считал братской, теперь – враждебная держава. Я не призываю объявить войну родственникам и друзьям. Я призываю признать свершившийся факт – мы уже воюем с враждебным, циничным режимом. И этот режим умеет обрабатывать психику своих граждан. Особенно историями типа «распятого» ВСУ мальчика из Славянска. Кто теперь вспомнит классическое: «А был ли мальчик? Может, никакого мальчика и не было?». Был он? Не был? Какая им разница? Зачем включать критическое мышление? Зачем, вообще, включать мышление?
Мы тут едим горелые трупы, продаем людей с Донбасса на органы, вешаем на Шелковичной тех, кто не кричит «Слава Украине!» с помощью передвижных виселиц, насилуем и убиваем женщин в отбитых у сепаратистов городах.
Так что распятый мальчик и его мама, которую таскали вокруг площади привязанной к танку, ничего нового к образу не добавит. Очередное зверство бандеровцев, раздававших хлеб и колбасу, починивших свет и водоснабжение, выдавших пенсии.
Это мы сажаем в подвалы заложников. Это мы расстреливаем мародеров по законам 1941 года. Это мы публикуем расстрельные списки инакомыслящих. Это мы следуем идеологии русских фашистов – таких, как Дугин и Кургинян. Это наши добровольцы вместе с местными ненормальными куролесят в Краснодарском крае и Ставрополье. Это мы решили отобрать у России Крым и поставить там базу НАТО. Они это точно ПРЕДПОЛОЖИЛИ! А наша летчица, которая таинственным образом оказалась в изоляторе Воронежа, это что? Американцы в таких случаях посылают канонерки, израильтяне проводят специальные операции. А мы? Мы озабочены? Огорчены?
Ну, господа и дамы? Утремся еще раз? Поедем выпрашивать санкции? Ведь это так важно – еще 11 фамилий с ограничениями по банковской деятельности? Бог мой, как же глубоко они озабочены! А сколько там 200-х приехало с Востока за неделю? Сколько 300-х. Может, госпожа Меркель приедет к нам в Днепр, в больницу Мечникова? Или посетит прифронтовую полосу? Это может быть очень полезно, особенно после ЧМ и бесед с Путиным. Чтобы тезис «серый волк невинен, как дитя» стал менее очевидным. Пять минут в операционной во время ампутации после осколочного очень способствуют созданию правильной картине мира.
Я не злобствую – я считаю, что нужно лечить то, что болит.
Не они должны рассказывать, что мы обстреливаем их села (пункты пропуска, через которые идет к нам поток железа и террористов), а мы должны на полном основании уничтожать технику, как только ствол танка пересекает демаркационную линию.
Я предлагаю признать, что мы с Россией находимся в состоянии войны – доказательств тому вагон и маленькая тележка.
Прервать дипломатические отношения с Россией.
Прервать действие всех действующих договоров, в том числе договора на транзит газа через территорию Украины.
Транзит всех российских или предназначенных для России грузов через территорию Украины прекратить.
Провести конфискацию всех активов российских структур на территории Украины (временно или на постоянной основе, покажет время).
Прекратить АТО и начать войсковую операцию по блокированию границы и уничтожению террористических групп.
Отдельным указом объявить подлежащими амнистии только граждан Украины.
Граждане других государств, арестованные органами безопасности или попавшие в плен во время войсковой операции, амнистии не подлежат, рассматриваются, как военнопленные. Все согласно Женевской конвенции.
Согласно законам военного времени, ввести статьи за поддержку врага – идеологическую, шпионаж и т.д.
Речь не идет о вторжении на территорию соседа. Речь идет только о защите своих границ. Это не захватническая, это Отечественная война.
А, сделав все это, и назвав вещи своими именами, посмотрим на реакцию Европы, и кто и чем будет глубоко озабочен.
