Статья под названием «Бойцы АТО: «Мы, полуголодные, простуженные и практически безоружные, наблюдаем, как враг стягивает танки», вызвала большой резонанс. Редакция получила множество откликов, за которые благодарна.
Читатели разделились на два лагеря. Одни считают, что журналистам надо писать правду о событиях на передовой.
Другие, наоборот, полагают, что далеко не обо всех нюансах войны нужно информировать общество.
Так улучшились ли бытовые условия воинов на фронте после нашумевшей публикации?
Журналисту издания удалось пообщаться с бойцами 28-й и 30-й отдельных механизированных бригад, а также 44-й отдельной артиллерийской бригады и получить от них фото. Некоторые снимки плохого качества, но, как признались военные, сделать и такие очень большая проблема. Бойцы боятся наказания со стороны командования.
*Бойцы живут в палатках, спят на деревянных нарах, постелив карематы (фото предоставили бойцы 28-й и 30-й отдельных механизированных бригад)
— Террористы все так же ведут по нам плотный огонь, — рассказывает боец 28-й отдельной механизированной бригады Андрей. — Стреляют днем и ночью, практически каждые сутки есть погибшие и раненые. Мы же во время «перемирия» не имеем права сказать им «тяжелое» слово в ответ. А бытовые условия несколько улучшились — у нас появилась возможность нормально помыться. Недавно волонтеры постарались и подарили душ. Хотя, по документам, баня в подразделении имелась и раньше — ржавая дырявая бочка, где должна находиться вода для мытья солдат. Может, если вы опубликуете фото этой емкости, начальство нам даст новую?
— А раньше где мылись? Вам привозили баню?
— Приезжала, раз в месяц, — отвечает боец. — Не удивляйтесь, это не так плохо. У других бригад дела хуже.
*По документам, эта ржавая дырявая бочка числится солдатской баней
— Бойцы тепло одеты? — интересуюсь.
— Мы получили зимнее обмундирование в середине декабря, а качественное термобелье привезли волонтеры. Разрекламированную натовскую униформу мы в глаза не видели. Возможно, она досталась бойцам Нацгвардии или «ушла» на рынок. Берцы, которые нам выдали на зиму, — без качественного утеплителя, ноги в них замерзают.
— Питание нормальное?
— Тушенка на первое и второе, бывают перебои с хлебом. Голодных нет, это точно. Продуктами делимся с детсадом и школой — вот у них действительно голод.
*Волонтеры по-прежнему снабжают наших воинов домашними разносолами
— У местного населения изменилось отношение к вам?
— К сожалению, нет. Продукты берут, благодарят, но нас в прямом смысле терпят. Иные в открытую показывают свое недовольство, некоторые даже являются корректировщиками огня у террористов. Как объяснил один захваченный нами корректировщик, он просто хотел выжить украинскую армию из поселка, чтобы поскорее закончилась война.
— Больных среди бойцов много?
— Простуда на фронте не считается серьезным заболеванием. В селе есть бригадный медпункт. Туда за таблеткой больному бойцу нужно шагать три километра по морозу или в дождь, потом возвращаться обратно в палатку. Для того чтобы тебя положили в госпиталь, нужны более серьезные основания, чем насморк и температура. Только когда горло от ангины распухает так, что ни есть, ни дышать невозможно, могут отправить на лечение в Станицу Луганскую, а затем, если повезет, в Сватово.
Боец сообщил, что в подразделениях, где проблемы особенно острые, командиры предпочитают отбирать у подчиненных мобильные телефоны.
— Так офицеры страхуют себя от нежелательных фотографий в газетах, — объясняет Андрей. — Позвонить родным можно, но не выходя из офицерской палатки.
Схожие проблемы и у 44-й отдельной артиллерийской бригады.
— В дивизионе есть две полевые кухни, они стоят в силосной яме, рядом с машинами, — рассказывает боец бригады Владимир. — Но абсолютно нет смысла их растапливать и там готовить. Ведь дивизион растянут километров на тридцать, а кухни эффективны, когда подразделение стоит лагерем. По нормам мирного времени у нас налажено нормальное снабжение на 90 процентов. А в реальности война! И нормы нужно пересматривать. Поэтому нужны котелки на пять-семь литров, треноги для них, горелки на баллонах. Выручают «Шмели» и паяльные лампы. Но пользоваться ими можно только на улице…
По сравнению с этим, едва ли не в гостиничных условиях живут бойцы 1-го батальона 30-й отдельной механизированной бригады. В кирпичном сарае двухъярусные кровати с настоящим бельем. Для обогрева установлена мощная печка-буржуйка.
— Все сделано своими руками, — утверждает боец бригады Валентин. — Сами мастерим кровати, рубим дрова, дежурный заботится, чтобы очаг не погас. Парни жалуются разве что на мышей, которые нашли здесь тепло и еду.
Практически у всех бойцов есть освященные иконки, привезенные волонтерами. Одни держат святыню под подушкой, другие хранят на груди. Но все верят, что образки помогут вернуться домой живыми.
Волонтер Влад Иванов из Киева отчитывается на своей страничке в соцсети о каждой потраченной на нужды бойцов копейке. Он признается, что, к сожалению, сейчас стало труднее находить отечественных спонсоров, люди уже не так охотно перечисляют деньги. Особенно охладели к потребностям армии предприниматели. Зато украинские диаспоры Канады, Италии, Польши неустанно оказывают поддержку.
— Мы работаем напрямую с бойцами, — рассказывает Влад Иванов. — Они связываются с нами в соцсетях и просят оказать помощь. Привозим продукты питания, обмундирование, средства гигиены и защиты. Очень востребованы сейчас топоры, рубанки, молотки, гвозди. Бойцы сами мастерят себе жилье, делают кровати, заготавливают дрова. Ведь в армии жизнь похожа на обычную, домашнюю. Хороший хозяин берет в руки инструмент и делает то, что ему необходимо. А плохой будет ныть на судьбу, мерзнуть и ждать манны небесной…
На передовой все так же не хватает людей. Некоторые мобилизованные, едва столкнувшись с армейским бытом, бегут куда подальше. Причем — не только рядовые. Напомним, что 30-я отдельная бригада в рамках акции «Помоги найти» разыскивает дезертировавших офицеров — лейтенантов, капитанов и майоров. На сайте бригады в Интернете указаны их имена и фамилии, есть фото. Над снимком каждого коротко сказано: «Самовольно покинул часть».
Село Луганское сейчас находится на линии огня. У местного жителя Владимира Ивановичадом превратился в руину — почти все окна выбиты, в кухне нет крыши. Электричество отсутствует, топить дом нечем. Сарайчик, где находился уголь, и гараж с инструментами сгорели практически дотла.
— В наш двор прилетело пять мин, на огород тридцать, — сокрушается Владимир Иванович. — Погибли двести кустов элитного винограда, полностью уничтожена пасека. Канонаду слушаем каждый день, независимо от того объявлено перемирие или нет. От решения политиков прекратить огонь тише у нас не становится.
Свою точку зрения, которой придерживаются и другие местные жители, мужчина объясняет так:
— Мы тут никого не поддерживаем: ни «своих», ни «чужих». Люди не хотят, чтобы по поселку ходили военные с автоматами наперевес. Неважно, кто это — «элэнэровцы» или украинские военные. Мы мечтаем, чтобы вернулся мир. В детстве я с приятелями играл в войну — ту, которую нам показывали в кино или о которой слышал от родного деда. Сегодняшние дети в такие игры не играют. Они боятся войны, потому что видели ее своими глазами. Очень страшно наблюдать, как убивают людей, видеть настоящую горячую кровь, от которой на морозе идет легкий пар. Когда внук спросил: «Деда, а кровь тоже дышит?» — я заплакал. Но на трудные детские вопросы придется отвечать. Если не сегодня, то завтра.
