По сценарию Путина, борьба с «Исламским государством» - хороший повод перестать говорить об Украине, утверждает Маша Гессен в статье для New York Times. Ведь противостояние великому злу, по мнению Путина, требует того, чтобы государства, объединяясь в коалицию, забывали о своих разногласиях.
Владимир Путин в минувший понедельник прибыл на заседание Генассамблеи ООН, чтобы потребовать от собравшихся серьезно относиться к России и считать ее партнером, не уступающим другим мировым державам. Пока Путин готовился к выступлению, пишет в статье для New York Times Маша Гессен, Россия нескольких недель наращивала свое военное присутствие в Сирии, «затихла на Украине» и даже отвлеклась от своей анти-ЛГБТ кампании – все это в надежде восстановить свое место на мировой арене.
Кремлю наконец-то удалось убедить президента Обаму встретиться с президентом Путиным. Однако лучше всего Путину в Нью-Йорке удалось представить ООН свое видение мира, считает Маша Гессен. Он очень убедительно говорил более 20 минут, почти не поднимая глаз от подготовленной речи. Затем он сел на свое место и, в ожидании традиционного обмена рукопожатиями, закусил губу и стал нервно теребить часы, делится наблюдениями Маша Гессен.
Самый крупный и опасный враг во вселенной Путина – США. Этот враг настолько страшен, что его имя нельзя произносить вслух. Так, в своей речи, критикующей США, Путин ни разу не произнес название страны, утверждает Маша Гессен. Вместо «американцев» он говорил «те, кто создал ситуацию» [в Сирии] и те, кто «спровоцировал вооруженный переворот» [на Украине].
Согласно путинскому видению истории, эти иносказания имеют смысл. Он заявил, что ООН была создана на Ялтинской конференции в 1945 году – «в нашей стране», точнее, в Крыму. Это, утверждает Маша Гессен, весьма выборочный подход к истории. ООН берет свое начало в соглашении, подписанном представителями 14 государств 12 июня 1941 года, когда СССР еще фактически был союзником нацистской Германии. В любом случае, присоединение Крыма не было признано ООН, поэтому отсылка Путина к «нашей стране» была неуместной, если, конечно, он не имел в виду Советский Союз.
Продолжая в том же духе, российский президент раскритиковал одностороннюю геополитику, появившуюся с окончанием холодной войны, когда одна страна возомнила себя всемогущей. Не называя, собственно, страну, Путин указал на «тех, кто оказался на вершине этой пирамиды», на «сильных и исключительных», которые «лучше всех знают что делать».
По его словам, американская исключительность и вытекающий из нее «экспорт теперь уже так называемых “демократических” революций» угрожает мировому порядку, на защите которого стоит ООН. Путин напомнил подобные примеры из истории Советского Союза и сделал вывод, что никто – снова не называя США – не учится на чужих ошибках.
Здесь, отмечает Маша Гессен, Владимир Путин указал на редкое отличие между современной Россией и СССР. Несмотря на то, что Россия «откусила» кусок территории у двух своих соседей (Украины и Грузии), она не считает себя «сторонником экспансии». Идеология Путина коренится в идее о столкновении цивилизаций – «традиционные ценности» против Запада – и Россия видит себя защитником первых.
В интерпретации Путина именно США – держава-экспансионист. «Сначала продолжена линия на расширение НАТО», - напомнил российский президент, называя своих врагов «нашими коллегами». По его наблюдению такая «конфронтационная логика» привела к «серьезному геополитическому кризису» на Украине, где «использовали недовольство значительной части населения действующей властью и извне спровоцировали вооруженный переворот».
Путин считает, что то же самое произошло в Сирии. Он твердо верит в то, что за переворотом 2011 года в Сирии стоят США. «Так и хочется спросить тех, кто создал такую ситуацию: “Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?”. Но, боюсь, этот вопрос повиснет в воздухе, потому что от политики, в основе которой лежит самоуверенность, убежденность в своей исключительности и безнаказанности, так и не отказались», - цитирует Маша Гессен российского лидера.
В финале своей речи Путин предложил создать «по‑настоящему широкую международную антитеррористическую коалицию», которая «как и антигитлеровская коалиция, могла бы сплотить в своих рядах самые разные силы», включая сирийские власти. Это заявление вернуло аудиторию к теме Второй мировой войны, чтобы напомнить исторический факт – в борьбе с великим злом государства забывают о своих разногласиях.
То есть, по его сценарию, борьба с «Исламским государством» - хороший повод перестать говорить об Украине. «Во имя борьбы с ИГ Россия хочет, чтобы Запад разрешил ей продолжить дележ Украины и играть мускулами на большей части Евразии. По мнению Путина, это было бы не только логичным, но и единственно верным решением», - делает вывод Маша Гессен.
Самый крупный и опасный враг во вселенной Путина – США. Этот враг настолько страшен, что его имя нельзя произносить вслух. Так, в своей речи, критикующей США, Путин ни разу не произнес название страны, утверждает Маша Гессен. Вместо «американцев» он говорил «те, кто создал ситуацию» [в Сирии] и те, кто «спровоцировал вооруженный переворот» [на Украине].
Согласно путинскому видению истории, эти иносказания имеют смысл. Он заявил, что ООН была создана на Ялтинской конференции в 1945 году – «в нашей стране», точнее, в Крыму. Это, утверждает Маша Гессен, весьма выборочный подход к истории. ООН берет свое начало в соглашении, подписанном представителями 14 государств 12 июня 1941 года, когда СССР еще фактически был союзником нацистской Германии. В любом случае, присоединение Крыма не было признано ООН, поэтому отсылка Путина к «нашей стране» была неуместной, если, конечно, он не имел в виду Советский Союз.
Продолжая в том же духе, российский президент раскритиковал одностороннюю геополитику, появившуюся с окончанием холодной войны, когда одна страна возомнила себя всемогущей. Не называя, собственно, страну, Путин указал на «тех, кто оказался на вершине этой пирамиды», на «сильных и исключительных», которые «лучше всех знают что делать».
По его словам, американская исключительность и вытекающий из нее «экспорт теперь уже так называемых “демократических” революций» угрожает мировому порядку, на защите которого стоит ООН. Путин напомнил подобные примеры из истории Советского Союза и сделал вывод, что никто – снова не называя США – не учится на чужих ошибках.
Здесь, отмечает Маша Гессен, Владимир Путин указал на редкое отличие между современной Россией и СССР. Несмотря на то, что Россия «откусила» кусок территории у двух своих соседей (Украины и Грузии), она не считает себя «сторонником экспансии». Идеология Путина коренится в идее о столкновении цивилизаций – «традиционные ценности» против Запада – и Россия видит себя защитником первых.
В интерпретации Путина именно США – держава-экспансионист. «Сначала продолжена линия на расширение НАТО», - напомнил российский президент, называя своих врагов «нашими коллегами». По его наблюдению такая «конфронтационная логика» привела к «серьезному геополитическому кризису» на Украине, где «использовали недовольство значительной части населения действующей властью и извне спровоцировали вооруженный переворот».
Путин считает, что то же самое произошло в Сирии. Он твердо верит в то, что за переворотом 2011 года в Сирии стоят США. «Так и хочется спросить тех, кто создал такую ситуацию: “Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?”. Но, боюсь, этот вопрос повиснет в воздухе, потому что от политики, в основе которой лежит самоуверенность, убежденность в своей исключительности и безнаказанности, так и не отказались», - цитирует Маша Гессен российского лидера.
В финале своей речи Путин предложил создать «по‑настоящему широкую международную антитеррористическую коалицию», которая «как и антигитлеровская коалиция, могла бы сплотить в своих рядах самые разные силы», включая сирийские власти. Это заявление вернуло аудиторию к теме Второй мировой войны, чтобы напомнить исторический факт – в борьбе с великим злом государства забывают о своих разногласиях.
То есть, по его сценарию, борьба с «Исламским государством» - хороший повод перестать говорить об Украине. «Во имя борьбы с ИГ Россия хочет, чтобы Запад разрешил ей продолжить дележ Украины и играть мускулами на большей части Евразии. По мнению Путина, это было бы не только логичным, но и единственно верным решением», - делает вывод Маша Гессен.
