В субботу позвонил давний знакомый.
Вместе учились в школе, дружили после школы.
Подростками очень много времени проводили вместе. Андрюха был много способнее и талантливее меня. Притом практически во всём.
В школе на перемене он помогал решать одноклассникам задачи по математике и физике. Будучи от природы крепким и весьма координированным парнем, умел драться и никогда не страдал ни от чьих нападок.
Будущее он мог иметь самое наилучшее, НО.
Отца своего он не знал, мать с отчимом пила по-чёрному и на сына ей было насрать. Воспитывала Андрюху по сути бабушка.
Ну как воспитывала? Работала с утра до ночи, а когда не работала - как-то воспитывала.
Главной бедой Андрюхи было отсутствие семьи.
Отсутствие людей, которые могли бы подстраховать его в незрелом (да и в зрелом тоже) возрасте от принятия пагубных решений.
Так однажды, по глупости закусившись с учительницей, Андрюха ушёл из школы в бурсу.
Отговорить его было некому. Так на образовании был поставлен крест.
Как-то на одном из городских ставков (Сахалин - дончане знают) ныряющего с небольшой дамбы Андрюху заметил Дмитрий Карпович Непейпиво - легендарный в Донецке человек, возглавлявший тогда старейший спортклуб Донецка - Трудовые Резервы.
"Я не ошибаюсь, - сказал тогда Непейпиво, - у тебя большое будущее в спорте".
Дмитрий Карпович не ошибся. Ровно через год и месяц занятий, Андрюха занял третье место по кёкусинкай карате на чемпионате Украины.
В абсолютной весовой категории. С ростом 180 сантиметров и весом в 90 кг, Андрюха спокойно укладывал двухметровых мужиков.
А первое место уступил в равном и довольно плотном бою.
На районе Андрюху знали и уважали. Когда однажды я подрался с каким-то хр*ном на одной из дискотек, хрен собрал на выходе из клуба толпу, с намерением размазать меня по асфальту.
Очень хорошо помню тот вечер: Андрюха вышел на крыльцо, спокойно расправил плечи и негромко спросил: у кого тут какие вопросы?.. Вопросов ни у кого не нашлось, а стояло перед ним человек двадцать пять.
Парадоксально, но сгубило Андрюху не только отсутствие семьи и тормозов.
Помимо прочего, сгубило его осознание собственной силы.
Я не мог бухать три дня подряд, а он мог. И курить мог. И здоровья ему хватало.
Как он думал.
В итоге пути наши разошлись. Я поступил в университет и перестал показываться на районе (который ненавидел всем сердцем). Потом закончил универ и уехал в Киев.
Когда через несколько лет мы встретились с Андрюхой - передо мной встала даже не тень, а карикатура на того человека что я знал.
Он сжёг себя настолько, что уже даже не мог постоять за себя. Был нервный, рваный, дёрганый и местами истеричный. "Ему конец", - подумал я тогда.
Однако, Андрюха сумел выкарабкаться. Встретил девушку, женился во второй раз.
Бросил пить. Совсем. Устроился на работу, пытался учиться.
Чуть позже с женой они завели ребёнка.
В топке жизни бессмысленно и безвозвратно сгорели ровно десять лет.
Все те годы, что я карабкался, обжигался, получал по лбу и двигался дальше (суть - нарабатывал связи и опыт) Андрюха бухал и курил.
Но всё же выбрался, хотя прежним так и не стал.
Он сильно похудел (настолько сильно, что я даже думал что он болеет чем-то архи-хреновым). Утратил бОльшую часть уверенности в себе. Но выкарабкался.
Мы не общались плотно, слишком уж сильно разошлись пути.
Но созванивались регулярно. Год назад, когда я уже уехал из Донецка, мы долго говорили о том что происходит.
"Братанчик, тут это всё очень надолго. Если бы ты видел сколько россиян тут сидит, сколько градов и пушек, как их снабжают - ты бы всё понял.
А когда я спрашиваю россиян надолго ли они тут - они отвечают: пока контракт до нового года, а дальше мы не знаем". Я ещё тогда говорил ему: уезжай.
Ничего хорошего там нет и не будет. Не из чего там вырастать хорошему.
Но он изо всех сил тешил себя иллюзиями: рассказывал мне о каком-то государственном строительстве, о том что и в днр можно устроиться, даже о том что Россия не бросит.
От звонка к звонку его убеждённость в светлом будущем всё больше таяла.
Вплоть до последней субботы.
Я сразу по голосу услышал что Андрюха навеселе.
"Братанчик, я просто позвонил чтобы услышать твой голос. Я ж тебя люблю.
Ты ж знаешь что я тебя люблю!"
А потом вдруг сорвался и резко заговорил: "А вот я через пол часа буду в окопе сидеть, я тут в военной разведке работаю, сдохну но не пущу сюда укропов, хочу убить сто пятьдесят два укропа!".
Именно так: сто пятьдесят два укропа. Платят Андрюхе за войну сто долларов в месяц.
Не буду передавать вам всей нашей долгой и эмоциональной беседы.
Сломался Андрюха на вопросе: "А за что ты, дружбан, воюешь? Какая твоя цель?
Ну вот откинув твоё "мы дойдём до Киева" и "Украина скоро развалится" (о чём уже даже платные пропагандоны не пиздят) - за что ты воюешь?
За то чтобы продолжать воевать за сто баксов?
За то чтобы твой ребёнок не смог получить ни нормального образования, ни шанса в жизни?
За что?"
После долгого мычания "за свой раён", "за пенсионеров" и так далее, Андрюха надолго замолчал, после чего сказал: "а может я так хочу".
"Вперёд, братан, - ответил ему я. Поддержать тебя я в этом не могу, но и запретить тоже.
Это твоя жизнь. Вперёд".
Мы ещё долго говорили. Я пригласил его в гости. Даже предложил оплатить дорогу. Он очень эмоционально пообещал приехать. Но знаете что?
Он не приедет. Я даже думаю что он больше не позвонит.
Я уже писал о том, что подобные истории "ухода в ополчение" - вполне типичны. Жил в Донецке Лёха, работал сисадмином в одном из банков.
Когда с приходом русни бизнес в Донецке навернулся и банки закрылись, Лёха не уехал вместе с банком. Решил что некуда и не к кому.
Последний месяц жил впроголодь: ел оставшуюся гречку и запивал водой из под крана.
А потом, не найдя работы, пошёл в ополчение.
Не потому что идейный, а потому что жрать охота. Стоял возле каких-то складов, ни в кого не стрелял, прилетела мина, сделала его инвалидом на всю жизнь.
Сейчас в Москве, в военном госпитале.
И историй таких вагон: Лёхе ещё повезло.
Многие из этих людей безвылазно жили в Донецке всю свою жизнь.
Мир для них заканчивается где-то на берегу азовского моря, куда они ещё с родителями ездили отдыхать. Дальше - мгла.
Сейчас киселёв и ко рассказывают о том что в Киеве бандеровцы, но с таким же успехом они могли бы рассказывать что в Киеве драконы живут - результат был бы идентичным.
Уезжают те, кто допускает существование мира за пределами привычного ареала.
А такие как Андрюха не уедут никогда.
Как бы дико это не звучало - ему проще взять автомат и поплыть по этому страшному течению, успокаивая себя мыслями о взятии Киева, чем собрать жопу в горсть и покинуть зону боевых действий. Какие выводы? А никаких.
