Чем больше размышляю о происходящем в Украине, тем больше укрепляюсь в мысли, что наши бедствия – звенья одной кровавой цепи мировых событий.
А именно, борьбы двух противоположностей: силы права против права силы, если шире – цивилизации против дикости.
Известный ныне даже студентам-первокурсникам Владик Сумбатович Нерсесянц в свое время проводил различие между обществом с культурой правового типа и обществом с культурой неправового типа.
Но закавыка состоит в том, что властям и этого, не обладающего правовой культурой общества, право кровно необходимо.
Ведь куда проще издать нормативный акт, чем тысячу индивидуальных указаний подданным.
Но если в правокультурном обществе и власть, и граждане признают верховенство, силу и ценность права, то в обществе с культурой неправового типа право является всего лишь послушным инструментом в руках власти.
Это право, назовем его правом силы, напрочь лишено ценностной основы.
Даже его свойства прямо противоположны тому праву, которое Иммануил Кант называл самым святым, что есть у Бога на Земле.
Право силы отрицает принцип гуманизма.
И тогда освобожденная от химеры гуманизма власть с легкостью издает дискриминационные, а порой и прямо преступные акты, только формально называемые правовыми.
Достаточно вспомнить Нюрнбергские расовые законы, узаконившие Холокост, цинично названный нацистами окончательным решением еврейского вопроса.
Право силы покоится на идее несвободы, а потому крепостничество объявляется духовной скрепой общества, а ГУЛАГ – примером эффективного менеджмента.
Право силы не знает общеобязательности предписаний – оно состоит из исключений, которые своевольно формулирует власть.
Так появляется «крымское право» – по прихоти агрессора сформулированный вариант международного права, который распространяется только на Россию.
И этот термин не я придумала, а московский профессор, написавший в его обоснование серию статей.
Право силы не признает принципа территориальности – закон применяется там, где этого требует власть.
Так в российских тюрьмах появляются узники из числа граждан Украины, совершившие никем не доказанные преступления на территории своей страны.
И это не только несломленная героиня Надя Савченко, есть уже и вступившие в силу (не поднимается рука написать – законную) приговоры.
Право силы признает ретроактивное действие закона.
И украинские граждане несут ответственность за деяния, совершенные до распространения на территорию аннексированного Крыма российского законодательства.
Которых к тому же без их согласия объявили российскими гражданами.
Право силы со смехом отбрасывает утверждение щепетильных римских юристов о том, что юриспруденция – науке о добре и справедливости.
И множатся статьи и книги увенчанных научными степенями и учеными званиями юристов, доказывающих правомерность российской агрессии и аннексии Крыма.
Народная поговорка гласит, пусть и простовато выглядит эта мудрость: «Против лома нет приема, если нет другого лома».
Есть ли лом у Права против Силы?
Может ли ныне сила права превозмочь право силы?
